Народ Моржа - Страница 12

– Ну-ну, – усмехается Семен, – люди и без меня когда-нибудь додумались бы. А теперь перестань волноваться и повтори то же самое, расставляя и меняя слова как надо.

С паузами и запинками девочка повторяет – почти без ошибок. Семен больше не в силах выносить умоляющий взгляд. Он берет в руку кусок мергеля и на сланцевой плите, прислоненной к стене, крупными буквами пишет: РЫБА, ОЛЕНЬ, ЧЕЛОВЕК. Тычет пальцем:

– Какое слово? Говори!

Маленький питекантроп вскакивает – он счастлив:

– Лы-ыбар! А-а-линь! Чи-а-вик!

– Молодец! Садись!

Говорить и тем более читать Пит, конечно, не умеет. О чем идет речь в классе, он не понимает или почти не понимает. Он в основном «обезьянничает» – подражает присутствующим, повторяя их действия. В том числе поднимает руку, изображая готовность ответить на вопрос. Нет горше обиды, если других вызывают, а его нет. Специально для него Семен придумал десяток вопросов, ответы на которые Пит обычно угадывает. Время от времени, давая ученикам передышку, Семен вызывает маленького питекантропа. Смеяться «в голос» на уроках запрещено, улыбаться – можно. Впрочем, никто особенно и не смеется. Просто у детей не так уж много развлечений, и Пит сделался одним из них. С ним возятся как с любимой игрушкой и конкурируют друг с другом в попытках хоть чему-нибудь его научить.

«Это, наверное, интереснее, чем со щенком или котенком. Кроме того, рядом с ним каждый чувствует себя очень ученым и умным – это льстит, так сказать, самолюбию. При этом все забывают, что Пит, по сути, еще младенец. Сами они в его возрасте… Впрочем, поскольку мальчишку никто не обижает, будем считать, что идет научный эксперимент: до чего сможет доразвиться реликтовый гоминид в условиях интенсивного обучения? Существует прямая связь между речью, интеллектом, мелкой моторикой кисти руки и информационной насыщенностью среды. Вот и посмотрим…»

Ни зимой, ни весной войны не случилось, и учебный год Семен благополучно закончил. Впрочем, как сказать…

В тот день нового материала Семен не давал – «гонял» учеников по пройденному. С перемен они возвращались неохотно: на улице травка зеленеет, солнышко блестит – весна, точнее, почти уже лето. Планы свои учитель скрывал до последнего момента. И этот – радостный для него – момент наконец настал.

– Поздравляю вас, дети разных народов, с окончанием учебного года, – с усмешкой сказал учитель. – Этот урок – последний. До осени никаких занятий не будет. С этого момента можете болтать на родных языках и вообще делать что хотите. Все свободны! Не слышу радостных криков?!

Криков действительно не было, и Семен продолжил:

– Можете отправляться в свои стойбища. Я попросил имазров и аддоков прийти за вами – их стоянки видно со смотровой площадки. Темагов (неандертальцев) отвезет на тот берег Седой – он приплыл еще вчера. Лоурины отправятся завтра с Варей – на волокуше. Отдыхайте! Да, чуть не забыл: можете забрать свою старую одежду, если она вам еще не мала, а можете отправляться в нашей. Дома скажете, что это – священная одежда из шерсти мамонта, которую умеют делать лоурины. Впрочем, – поправляется Семен, – не только мамонта, но и других животных.

Дело в том, что лоуринские прядильщицы и ткачихи давно уже вошли во вкус и использовали все подряд. В том числе шерсть «союзных» волков. Подвергаться вычесыванию во время линьки эти гордые зверюги любили – даже те, которые с людьми почти не общались. А уж шкуры копытных, забитых весной и осенью, оказались просто неисчерпаемым источником сырья. Ткани получались толстые и грубые, но одежда из них была легче и, главное, при носке пропускала воздух. Рубахи из шкур постепенно становились лишь зимней одеждой, защищающей от мороза и ветра. Для стирания межплеменных различий Семен с самого начала заставил всех учеников одеваться одинаково – в одежду из шерсти, изготовленную по его спецзаказу.

Дети за столами начали тихо переговариваться. Учитель вздохнул облегченно и закончил свою речь:

– Ну, а я исполню сегодня свою давнюю мечту: возьму удочку и пойду ловить рыбу! Буду сидеть на берегу, молчать и ни о чем не думать. Можете на прощанье накопать мне червей – в качестве благодарности за обучение. И помните: это место – ваше. Здесь вас всегда примут, дадут кров и еду.

Много месяцев Семен почти никуда не ходил и не ездил. Окрестный пейзаж надоел ему до чертиков, и он решил оттянуться по полной программе. Погрузил в свое старое каноэ (то самое – первое!) пару выделанных шкур, кувшин с самогоном, котел, кусок мяса, пальму, арбалет, удочку и отбыл вверх по течению. Вернулся он только через трое суток – отдохнувший, загоревший и посвежевший. Вернулся с единственным желанием – немедленно начать заниматься сексом с Сухой Веткой. И продолжать это занятие как минимум до утра, с перерывами лишь на купание.

На подходе к форту благодушное настроение испарилось – над водой разносились знакомые звуки. Семен торопливо привязал лодку, взобрался на обрыв и… длинно выругался.

На площадке возле школьного барака шел «футбольный» матч. Команды, как всегда, были разными по составу. Надо сказать, что коллективными играми в мяч Семен никогда не увлекался – даже в детстве. Здесь же ему пришлось в воспитательных целях изобрести таких игр целые две – мяч только ногами или только руками. И обязательное правило: постоянных команд нет – кто играет за «Медведей», а кто за «Тигров», каждый раз определяется жребием.

В общем, детишки, которые должны уже были вернуться в свои стойбища или находиться на подходе к ним, никуда не делись и азартно рубились в футбол, причем «Медведи» выигрывали со счетом 3:2. Мало того, на сей раз присутствовали и болельщики! Несколько имазров и аддоков шумно выражали свои эмоции; стоящие чуть в стороне неандертальцы звуков не издавали, только жестикулировали. В отличие от первых, они были при оружии.