Народ Моржа - Страница 85

Собственно говоря, рыбалкой в обычном смысле назвать это занятие было нельзя – скорее уж «добычей» или «промыслом». Все поклевки без срывов – сразу намертво, интервал – несколько минут, а чаще – как только опустишь. Правда, самыми крупными оказались первые особи, остальные же мельче – около одного килограмма весом. Черви кончились, и Семен попробовал насаживать рыбьи жабры, глаза или кусочки мяса. Существенной разницы он не заметил – ну, может быть, клевать стало чуть реже. Несколько раз Семен прерывал свое занятие, подплывал к краболовкам и пополнял коллекцию одним-двумя крабами.

В конце концов начался отлив – прибрежное течение после некоторого раздумья двинулось в другую сторону. И как отрезало: ни камбалы, ни крабов!

«Хорошенького понемножку! – констатировал Семен, озирая это самое „понемножку" и прикидывая, что с ним делать. – Так или иначе, но сегодня у меня будет праздник живота – эх!

В конце голодных перестроечных лет в Северном Приохотье осталась только одна „массовая" рыба, которую простым людям („любителям") разрешалось бесплатно ловить в любом количестве, – это камбала. А ее, когда клев, на простую донную удочку с лодки можно натаскать очень много. И что с ней делать? Изначально – при социализме – камбалу полагалось жарить. Ну, пожаришь ты ее раз, два, три… На четвертый раз есть ее никто не будет даже с голодухи. Варить? Вообще-то, в общепитовских столовых в „рыбный день" борщ с камбалой готовили довольно часто, но я бы не назвал это блюдо деликатесом. Так куда ее девать, когда много?!

Бывшие советские люди нашли этой рыбе прекрасное применение – вялить!

Вяление – это ведь не сушка, это сложный процесс ферментации белков. Строго говоря, не так уж и много рыб могут по-настоящему вялиться – вобла, тарань, лещ… А вот, скажем, щука, судак, окунь не вялятся совершенно – просто сохнут. Селедка и многие лососевые не только не вялятся, но и не сохнут – слишком жирные. А вот камбала, оказывается, вялится! В ходе данного процесса воняет она ужасно – не в смысле, что противно, а в смысле – сильно. В общем, на кухне ее лучше не развешивать. Зато при нормальном посоле вяленая камбала с пивом… м-м-м!

Пива у нас нет. И не будет. А соль? Ну, соли вокруг море – в прямом смысле. Правда, я не слышал, чтобы рыбу для вяления замачивали в морской воде, но теоретически – с химической точки зрения – препятствий вроде бы нет. Мясо морской рыбы содержит значительно меньше солей, чем морская вода. Значит… Что мы там проходили про осмотическое давление?

Впрочем, рыба – это, так сказать, проза жизни. А вот крабы… И, что самое главное, в наличии имеется решительно все, что нужно для вкушения этого деликатеса – вкушения по полной программе! Ну, разве что ножницы отсутствуют…

Крабы – существа нежные. Они любят, чтобы их погружали в кипящую воду. Как только вода вновь закипит, ее нужно немедленно слить! Каждая секунда промедления – это потеря качества продукта! Кто-то, конечно, спросит: „А сколько нужно бросать соли? Какие требуются специи?" Ответ однозначный: никаких специй! Никакой соли!!! Но как же… А вот так! Весь фокус в том, что варить краба нужно в морской воде – той самой, из которой он выловлен! Именно в ней содержится необходимое количество соли (самому не угадать!), именно она придает мясу незабываемые вкусовые оттенки!

Ножниц нет, и это грустно. Зачем они?! Ножницы (не маникюрные, конечно) нужны для того, чтобы аккуратно разрезать хитин на крабьих лапах и вытаскивать из-под него красновато-белые колбаски мяса. Те, кто ел только крабов, купленных в магазине, или их мясо из банок – много потерял в жизни! И еще один нюанс: краб не требует ни пива, ни водки – он хорош сам по себе!»

Конечно же, и крабы, и рыба по-настоящему интересовали лишь Семена. Неандертальцы предпочитали мясо и жир – в любом виде и любого качества. Тем не менее Семен счел своим долгом угостить соратников деликатесом. Крабьи ноги неандертальцы жевали вместе с «кожурой», которую потом сплевывали (впрочем, не всегда). Содержимое панцирей, которое «белые» люди в пищу не употребляют, им понравилось гораздо больше. Впрочем, и то, и другое явно не доставляло им удовольствия, так что Семен не стал переводить на них продукт. Сам же он наелся до отвала, причем не один раз. Последствия не замедлили сказаться – нет, не в смысле расстройства желудка. Просто большое количество крабового мяса, как и икры, оказывает на мужской (да и на женский, наверное?) организм… скажем так: тонизирующее воздействие. Что-то там в железах начинает усиленно вырабатываться и требовать употребления в дело. Про эту профессиональную «болезнь» промысловиков Семен знал, но вовремя не вспомнил. Что ж, начальство добытчиков, когда есть возможность, старается подобрать в бригаду повариху, обладающую соответствующими способностями. В «бригаде» Семена поварих не было, но женщин хватало…

Дней через десять после прибытия Семен приступил к первым обобщениям: «Будь здесь человек двадцать с соответствующим снаряжением и навыками, можно было бы за месяц сделать запасы на весь год. Только народу значительно больше, ни навыков, ни снаряжения у них нет. Может быть, со временем они приобретут и то и другое, если раньше не вымрут. Как там было на самом деле, я не знаю, но, судя по литературе, приморские чукчи, коряки и эскимосы охотились круглый год. Серьезных запасов мяса они не делали – почему? Вероятно, в древности зверя было достаточно, чтобы кормиться „с копья", и традиция „отсроченного потребления" не выработалась. А раз нет традиции, то… то пусть хоть небо упадет на землю! Наверное, нам нужно действовать иначе: оборудовать мясные ямы – большие, построить закрытые вешала для сушки мяса – много. Вообще-то, запасать вяленое мясо лучше по первым или последним заморозкам, когда нет мух. Но на берегу их, наверное, и летом много не будет. Часть жира можно попробовать перетапливать и хранить в кожаных мешках. Теперь о добыче… Самые лучшие ремни вроде бы получаются из тюленьей кожи. Значит, нужны тюлени. Из ремней будем плести сети. Нужна еще пара моржей, чтобы из их шкуры сделать покрышку для большой байдары. Да и малую, наверное, строить придется. Гарпуны неандертальцы бросать не умеют – а надо ли? Может, удастся пока обойтись без охоты на воде? В принципе, можно попробовать использовать их самострелы, превратив болты в небольшие гарпуны. Пожалуй, это идея, только нужно придумать „катушку" (или как это назвать?) для линя, чтобы он с нее легко уходил после выстрела. Впрочем, на воде катушка не обязательна – линь можно сложить в лодку. Кроме того, нужно начинать строить жилища, причем зимние. Дерево – плавник – имеется, но он довольно далеко. Тогда что? Приморские охотники используют в качестве конструкционных элементов кости морского зверя…»